Представьте себе боксерский поединок между выпускником музыкальной школы и профессионалом-тяжеловесом. Первый уже едва стоит на ногах, второй же, неторопливо упиваясь собственной силой, медлит с последним ударом. И вдруг, как и полагается в сюжете о Давиде и Голиафе, происходит какое-нибудь чудо: профессионала, скажем, дисквалифицируют. Или он спотыкается, падает и теряет сознание. И победителем немедленно объявляют выпускника музыкальной школы.
Зрители находятся в недоумении. С одной стороны, тот бугай был им не очень симпатичен: вел себя по-хамски, грубил публике, был самоуверен. С другой, его мелкий противник был не слишком сообразителен, выбрав себе соперника не по размеру, и победа его – незаслуженна. Как оценивать такое состязание?
С телепоединком журналиста Дэвида Фроста и бывшего президента США Ричарда Никсона, положенным в основу бродвейского шоу, и затем перенесенным на экран, дело обстоит примерно так же. Фрост (Майкл Шин) – конечно, профи в своей области. Его любит публика Австралии и Европы, он ведет смешные шоу и берет интересные интервью. У таких же звезд шоу-бизнеса. Он ничего не понимает в политике, и интервью с этим американским зубром для него лишь возможность хапнуть высоченный рейтинг.
Никсон (Фрэнк Ланджелла), три года назад со страшным скандалом ушедший в отставку, мечтает вернуться в политику, поэтому воспринимает грядущее интервью серьезно, хотя совершенно справедливо не видит во Фросте достойного противника. Цель Никсона – заговорить беднягу до нокаута, замять, наконец, проклятый Уотергейт, а самому предстать перед зрителями спасителем нации.
Интервью рассчитано на четыре дня, и первые три Никсон просто изводит несчастного Фроста, выставляя его перед многомиллионной аудиторией идиотом, не способным ни собраться, ни перебить разговорившегося оппонента вовремя, ни задать вменяемый вопрос. На четвертый день Фросту везет – он успевает вклиниться в плавную речь Никсона, свернуть туда, куда нужно, раздразнить опального президента и выудить из него всего одну фразу, после которой на политической карьере в США можно ставить крест. Сказать, однако, что это заслуга Фроста, до сих пор не слушавшего ни одного совета своей более профессиональной команды, невозможно. Ему чертовски повезло – его противник просто не рассчитал силы, но телевидение с его крупными планами (запнулся, промокнул некрасиво вспотевшее лицо) не прощает таких ошибок. Фрост победил и теперь имеет полное право быть любезным. И даже подарить бывшему противнику итальянские ботинки, всерьез думая, что такая обувь Никсону нравится.
Экранизированная дуэль Фроста и Никсона действительно оставляет странное ощущение. Рон Ховард («Игры разума»), снявший фильм, признается, что когда-то голосовал за Никсона. Фрэнк Ланджелла делает все возможное и невозможное, чтобы его мрачный, загнанный в угол герой оказался даже симпатичен. В русском дубляже и то постарались на славу – Никсон говорит иногда с такими родными брежневскими интонациями, что впору умилиться. И Дэвид Фрост наверняка не был тогда таким откровенным дураком, каким его изображает Майкл Шин, и его триумф был более или менее закономерен. А нам вместо планомерного и грамотного журналистского расследования показывают торжество случая и сообщают о важности телевидения в жизни населения. Впрочем, и это делают с блеском.